Дэвид Фостер Уоллес: Это вода (2005)

Приветствую родителей и поздравляю выпускников 2005 года.

Плывут как-то две юные рыбки, а навстречу им рыбка постарше, кивает и говорит: «Привет, ребятки, ну, как вода?» Рыбешки плывут дальше, а через некоторое время одна спрашивает у другой: «Что ещё за „вода»?»

Стандартное требование к напутственной выпускной речи — использовать нравоучительные истории, притчи, что я и пытаюсь продемонстрировать. Это, вообще говоря, одна из лучших условностей жанра, но если вы уже беспокоитесь, что я собираюсь предстать перед вами умудренным годами, старым судаком, объясняющим юнцам, что такое вода, — не стоит. Я вовсе не старая мудрая рыба. Идея этой истории проста: именно самые очевидные и важные стороны окружающей реальности зачастую сложнее всего увидеть и выразить словами. В такой формулировке это, конечно, банально и избито, но дело в том, что в окопах повседневной взрослой жизни избитые банальности могут решать вопросы жизни и смерти, или, по крайней мере, в таком свете я хочу их вам представить этим чудесным ясным утром.

Конечно, основное требование к подобной речи такое: предполагается, что я буду рассказывать о смысле вашего обучения «свободным искусствам», пытаться объяснить, почему степень, которую вы сейчас получите, имеет общечеловеческую ценность, а не исключительно материальную. Так что давайте поговорим о самом главном штампе в этом жанре. О том, что обучение «свободным искусствам» не столько непосредственно наделяет вас знаниями, сколько учит думать. Если вы хоть чуточку похожи на меня когда я был студентом, вам никогда не нравилось это слышать и вы склонны считать это немного обидным — вопрос того, надо ли вас учить думать, решен уже тем, что вы поступили в колледж такого уровня. Но я хочу показать вам, что это клише вовсе не обидно, потому как действительно важная составляющая получаемого в колледже обучения «умению мыслить», связана вовсе не со способностью думать, а скорее с выбором того, о чем думать. Если абсолютная свобода выбора того, о чем думать, кажется вам слишком очевидной, чтобы тратить время на ее обсуждение, я прошу вас вспомнить о рыбках и воде и на немного осадить свой скепсис в оценке значимости абсолютно очевидного.

Вот еще одна маленькая поучительная история. Сидят двое в баре где-то в далекой глуши Аляски. Один из них глубоко религиозен, другой — атеист, и они спорят о существовании Бога с тем особым пылом, который появляется после четвертой кружки. И вот атеист говорит: «Не думаешь ли ты, что у меня нет конкретных причин не верить в Бога? Не думаешь ли ты, что я никогда не экспериментировал с молитвами и обращениями к Господу? В прошлом месяце я заплутал где-то вдалеке от лагеря и попал в дикий буран, не видно ни зги, минус пятьдесят… Тогда-то я и упал на колени и воззвал: «Господи, если ты есть, я потерялся в буране, мне не выжить, если ты мне не поможешь». И тут, в баре, верующий недоуменно смотрит на него в полном недоумении и говорит: «Ну так теперь ты должен верить. Ты же здесь, живой и здоровый». На что атеист лишь закатывает глаза: «Нет, приятель, просто пара эскимосов случайно проходила мимо и они указали мне дорогу к лагерю».

Очень легко проанализировать эту историю с позиции «свободных искусств»: одна и та же ситуация может интерпретироваться двумя людьми совершенно по-разному, если эти два человека верят в разные вещи и им свойственны разные способы извлечения смысла из жизненного опыта. Поскольку мы ценим терпимость и многообразие убеждений, мы никогда не скажем, что выводы одного из них верны, а второго — неверны или неправильны. И это хорошо. Вот только мы никогда не придем к ответу на вопрос, откуда именно идут шаблоны и убеждения этих людей. Я имею в виду, где в них они зарождаются. Как будто бы базовое отношение человека к миру, значение его опыта каким-то образом «заложено» в нем, как рост или размер ноги; или это автоматически следует из культуры, скажем, через язык. Как будто бы способ, которым нами извлекается смысл из опыта — не результат личного, целенаправленного выбора. Добавим сюда еще самоуверенность. Посмотрите, насколько абсолютно и безапелляционно тот атеист уверен в том, что никакого отношения проходящие мимо эскимосы к его молитве не имели! Конечно, множество религиозных людей также самоуверенны и тоже не сомневаются в своей интерпретации событий. Они, наверное, даже вызывают большее отторжение, чем атеисты, по крайней мере у большинства из нас. Но проблема религиозных догматиков в точности совпадает с проблемой неверующего из моей истории: слепая уверенность, недальновидность, которая приводит к такому совершенному заключению, что узник даже не подозревает, что он заперт.

Эта история учит нас тому, что вообще-то должно быть включено в понятие «учить думать». Быть чуточку менее самоуверенным. Быть немного критичным и сознательным по отношению к себе и своим убеждениям. Потому что очень многое из того, в чем мы склонны быть непроизвольно уверенным, совершенно неверно и оказывается результатом наших заблуждений. Я выяснил это на собственном опыте и вам, выпускникам, предрекаю то же самое.

Вот один простой пример совершенно неверной вещи, в которой я непроизвольно уверен: весь мой персональный опыт поддерживает прочную убежденность в том, что я и есть настоящий центр вселенной; самый живой и важный человек во всем существующем мире. Мы редко думаем об этой естественной, фундаментальной эгоцентричности, потому что она социально нежелательна. Но она свойственна каждому из нас. Это свойство по умолчанию, встроенное в наше бытие с рождения. Задумайтесь: центром всего, что вам известно исходя из опыта, являетесь только вы сами. Мир, каким вы его познаете, это то, что находится перед ВАМИ, или за ВАМИ, слева или справа от ВАС, на экране ВАШЕГО телевизора или компьютера. И так далее. Мысли и чувства других людей должны быть донесены до вас тем или иным образом, в то время как ваши собственные так непосредственны, насущны, подлинны.

Не волнуйтесь, я не начинаю читать вам мораль о сострадании, внимании к другим или о других так называемых добродетелях. Это не вопрос добродетели. Просто я предпочитаю приложить усилия и каким-то образом изменить или отбросить мое естественное, «заложенное изначально», исходное свойство быть центром мира, видеть и понимать все лишь сквозь призму собственной сущности. Людей, способных регулировать свои естественные, исходные свойства, мы порой зовем «приспособленцами» (теми, кто умеет приспосабливаться — прим. ред.; другой перевод — «уравновешенными»), и я настаиваю, что это не случайное слово.

Принимая во внимание окружающее меня академическое великолепие, уместно задаться вопросом, насколько эта задача управления «заложенными» свойствами требует знаний или ума. Это очень хитрый вопрос. Вероятно, самая опасная сторона академического образования — по крайней мере, в моем случае, — что оно поощряет склонность к сверхинтеллектуальному отношению к жизни, склонность спорить с самим собой об абстрактных вещах, вместо того, чтобы просто внимательно смотреть на происходящее прямо передо мной, на происходящее внутри меня.

Собственно, я уверен, что вы, друзья, уже знаете, как сложно оставаться внимательным и «включенным», не поддаваясь постоянному гипнотическому монологу, звучащему в голове (возможно, он продолжается и сейчас). Двадцать лет спустя после выпуска из колледжа я постепенно пришел к пониманию того, что это свойственное «свободным искусствам» клише об обучении думать — на самом деле сокращенный вариант более глубокой и серьезной мысли: «учиться думать» по сути значит «учиться управлять тем, как и о чем думать». То есть быть достаточно сознательным и понимающим, что выбрать, на что обращать внимание, и установить свой способ извлечения смысла из опыта. Потому что, если вы, будучи взрослыми, не можете это контролировать, ваша жизнь пойдет ко всем чертям. Вспомните другую расхожую фразу, что разум — великолепный слуга, но ужасный господин. Она, как и многие банальные фразы, неубедительна и безынтересна на первый взгляд, но по сути выражает великую и страшную истину. Ни капли не случайно, что люди, стреляясь, почти всегда направляют оружие куда? В голову. Они хотят покончить с ужасным господином. А истина в том, что большинство этих самоубийц по факту мертвы еще задолго до того как они спускают курок.

И я утверждаю, что настоящей, не ерундовой ценностью вашего обучения должна быть именно эта способность уйти от того, чтобы прожить свою уютненькую, удачную, почтенную взрослую жизнь мертвым, несознательным, рабом собственного ума, и естественного исходного свойства быть однозначно, абсолютно, безусловно одиноким изо дня в день. Это может казаться преувеличением или отвлеченной чушью, ну так я перейду к конкретике. Очевидно, что вы, выпускники, еще совершенно не представляете себе, что означает «изо дня в день». Оказывается, что во взрослой жизни есть такие значимые, существенные стороны, о которых никто не говорит на выпускных. Одна из них — это скука, рутина и мелкие разочарования. Родители и старшие товарищи, присутствующие здесь, прекрасно понимают, о чем я.

В качестве примера давайте представим себе обычный день взрослого человека. Встаешь утром, идешь на непростую, но захватывающую работу «белого воротничка», полученную благодаря диплому колледжа, работаешь восемь или даже десять часов, и к концу дня устаешь, становишься напряженным и тебе хочется лишь как можно скорее оказаться дома, съесть хороший ужин, может быть, часок проветриться и лечь пораньше, потому что, конечно же, на следующий день — все повториться снова. Но вот дела, ты вспоминаешь, что на этой неделе еще не пополнял запасы продовольствия и потому сегодня тебе никак не отвертеться от визита в супермаркет. Конец рабочего дня, ситуация на дорогах соответствует: все хуже некуда. Так что времени это занимает больше, чем можно было предположить. Когда ты все-таки достигаешь конечного пункта, в супермаркете полно народу — ведь сейчас самый час пик, то самое время, когда и все остальные люди пытаются забежать в магазин за продуктами после работы. Торговый зал залит ужасным светом, который дополняет вездесущая изматывающая попса, и в общем-то это последнее место на Земле, где хотелось бы оказаться, но вы не можете так просто зайти и выйти: нужно обойти все эти огромные ослепительные ряды, чтобы найти нужные продукты, приходится маневрировать этой бестолковой тележкой между других уставших, торопящихся людей и их тележек (и так далее, и тому подобное, не буду вдаваться в подробности), но в итоге вы находите все, что хотели взять на ужин, только вот теперь оказывается, что касс открыто недостаточно и они не справляются с осаждающей магазин толпой уставших покупателей. Так что очередь невообразимо длинна, что ужасно глупо и раздражает ничуть не меньше. Но вы же не можете излить свое недовольство на и без того обезумевшей кассирше, перерабатывающей на должности, ежедневная скука и бессмысленность которой превосходит рамки воображения, доступного нам, закончившим престижный колледж.

Тем не менее вы все же добираетесь до кассы и оплачиваете продукты и вам говорят «хорошего дня» голосом, который больше подходит самой Смерти. Вы везете жуткие рвущиеся пластиковые пакеты с едой в тележке, одно дурацкое колесо которой с маниакальным упорством тянет влево, через всю эту толкучку на замусоренной парковке, и все это для того, чтобы потом тащиться домой в час пик в переполненном внедорожниками и едва передвигающемся потоке машин, и так далее.

Конечно, всем вам это знакомо. Но до сих пор это не входило в вашу жизнь на правах рутины — днями, неделями, месяцами, годами.

Но войдет. Как и множество других однообразных, раздражающих, вроде бы бессмысленных действий. Впрочем, я не об этом. Суть в том, что такие мелкие раздражители и есть поле деятельности умения выбирать. Потому что пробки, заполненные толпами залы магазина, длинные очереди предоставляют время для раздумий. И если я не сделаю сознательный выбор, как думать и на чем сосредоточить свое внимание, я буду взбешен и несчастен всякий раз, когда мне придется идти за покупками. Ведь мной изначально движет уверенность в том, что все подобные ситуации в самом деле «про меня». Что центральную роль играют мой голод, моя усталость и мое желание поскорее попасть домой, а весь остальной мир, кажется, просто встает у меня не пути. И кто все эти люди? Посмотрите, как большинство из них отвратительно, как они глупы и безжизненны, как нечеловечески выглядит это стадо у кассы, как мерзко и грубо ведут себя громко разговаривающие по мобильному в очереди. И как это все глубоко несправедливо по отношению ко мне.

Или же, если моя исходная установка чуть более социально ориентирована, я могу проводить время в вечерней пробке, думая о том, как противны эти огромные дурацкие, перекрывающие полосу внедорожники, «Хаммеры» и пикапы, расточительно сжигающие бензин из своих эгоистичных стапятидесятилитровых баков, или о том, что патриотичные или религиозные лозунги, кажется, всегда наклеены на бамперы самых больших, самых мерзких и себялюбивых машинах, за рулем которых сидят самые неприятные… [отвечая на бурные аплодисменты] (правда, это пример того, как не надо думать)… самые неприятные, неосмотрительные и хамоватые водители. И еще о том, как наши внуки будут презирать нас за то, что мы безоглядно использовали все топливо, вероятно, безвозвратно загубили климат, как мы все испорчены, глупы и эгоистичны, как отвратительно современное общество потребления и другие подобные темы.

Думаю, идея ясна.

Если я приму такой ход рассуждения в магазине или на шоссе, ну что же… Многие из нас так и поступают. Вот только думать об этом так просто и естественно, что для этого не нужно делать сознательный выбор. Это наши «настройки по умолчанию». Это непроизвольный способ восприятия скучной, разочаровывающей, тесной стороны взрослой жизни, следующий из автоматического, неосознанного помещения себя в центр мира и понимания своих непосредственных ощущений и потребностей как приоритетных. Но дело-то в том, что, конечно же, думать о подобных ситуациях можно совершенно различным образом. В пробке, среди множества машин, которые стоят или еле ползут передо мной, возможно найдется человек (как раз во внедорожнике), переживший страшную автокатастрофу. Теперь от вождения его пробирает такой ужас, что психотерапевт посоветовал ему купить себе огромный, тяжелый джип, чтобы он чувствовал себя в большей безопасности. А может быть, в том «Хаммере», что только что меня подрезал, отец везет больного или травмированного малыша, стараясь поскорее попасть в больницу, и его действия вполне обоснованы, он торопиться куда больше моего и это я мешаю ему. Еще я могу попытаться принять во внимание, что все остальные люди в очереди в кассу, весьма вероятно, столь же устали и раздражены, как и я сам, а некоторые из них живут более напряженной, утомительной и тягостной жизнью, чем я.

Еще раз скажу: пожалуйста, не думайте, что я читаю вам мораль или считаю, что вы должны думать так, как я говорю, или что кто-либо ожидает от вас, что вы будете так думать автоматически. Просто потому, что это не так просто. Требуется желание и силы, и, если вы похожи на меня, в иногда вы не сможете этого делать — или банально не захотите. Но в большинстве случаев, если вы достаточно сознательны, чтобы позволить себе выбирать, вы можете решить по-другому взглянуть на эту жирную, измотанную, измазанную косметикой женщину в очереди, которая только что прикрикнула на сына. Быть может, она не всегда такая? Может быть, она три ночи провела без сна у кровати умирающего от костного рака мужа? Может быть, что эта самая женщина — клерк на скромном окладе в отделе учета автомобилей, которая как раз вчера помогла вашей жене решить неприятнейшую, выводящую из себя бюрократическую проблему, проявив немного чиновничьего сочувствия. Конечно, все это маловероятно, но вместе с тем не невозможно. Все зависит от того, как вы готовы взглянуть на мир, что готовы принять к рассмотрению. Если вы непроизвольно уверены в правильности собственного понимания реальности и исходите из своих естественных установок, тогда вы, как и я, скорее всего не будете рассматривать те возможности, которые не раздражают, вероятность которых ничтожно мала. Но если вы в самом деле научитесь проявлять чуткость, вы поймете, что есть и другие. Это будет в ваших силах: воспринимать эту сцену из переполненного, жаркого, тягостного потребительского ада не только как осмысленную, но даже священную, осиянную той же силой, что создала звезды, любовь, дружбу, мистической внутренней идентичностью всех вещей.

Мистика вовсе необязательно имеет отношение к истине. Единственная Истина — с большой буквы — это то, что предстоит решить вам: как вы будете пытаться воспринимать мир.

Я утверждаю, именно это — та свобода, которая является результатом настоящего обучения, обучения способности «приспосабливаться». Вы получаете возможность решать, что имеет значение, а что — нет. Вы сами выбираете, чему поклоняться. Ведь есть еще одна довольно странная истина: в повседневных окопах взрослой жизни на самом деле нет атеизма. Не бывает такого, чтобы человек не поклонялся чему-либо. Каждый поклоняется кому-то или чему-то. Выбор, присущий каждому из нас — это выбор предмета поклонения. При этом причина выбрать какого-либо бога или что-то духовное — Христа, Аллаха, Иегову, викканскую Богиню, Четыре Благородные Истины, или неоспоримый набор этических принципов — кроется в том, что практически любой другой предмет поклонения сожрет вас заживо. Если вы ставите превыше всего деньги и вещи, если в них вы видите смысл своей жизни, у вас никогда не будет их достаточно, никогда не будет ощущения достатка. Так уж это устроено. Возведите в ранг священного ваше тело, красоту, сексуальную привлекательность — и вам обеспечена вечная неудовлетворенность собой. А когда проходящее время и возраст начнут напоминать о себе, вы умрете миллион раз прежде, чем смерть действительно вас настигнет. В принципе, все это нам уже знакомо. Это знание спрятано в мифах, пословицах, банальностях, эпиграммах, притчах; заложено в основу всякого великого сюжета. Вся штука в том, чтобы не упускать его из виду, осознавать в повседневной жизни.

Поклоняйтесь силе, и вы добьетесь ощущения слабости и беспокойства, вам потребуется все больше и больше власти, чтобы заглушить собственный страх. Поклоняйтесь интеллекту, представлению о себе как о мудром человеке, и вы дождетесь, что будете чувствовать себя глупым, обманщиком, которого вот-вот разоблачат. Но коварство поклонения подобным вещам не в том, что это порочно или греховно, а в том, что оно бессознательно. Это естественное свойство. Это такая «религия», в которую вы непроизвольно уходите, день за днем, постепенно все более избирательно видя и оценивая вещи, при этом даже не вполне замечая, что происходит.

И так называемый реальный мир нисколько не будет препятствовать вашему существованию в этом исходном положении, потому что так называемый реальный мир, мир людей, денег и власти, радостно напевает себе под нос, барахтаясь в омуте страха, злости, разочарования, стяжательства и себялюбия. Наша современная культура приспособила эти силы так, что они привели к беспрецедентному изобилию, удобствам и личной свободе. Свободе каждого быть властителем крошечного королевства размером с черепную коробку в центре необитаемой вселенной. У такой свободы множество достоинств. Но, безусловно, есть несколько типов свободы, и о самом ценном из них вы немного услышите в большом мире, где все хотят, добиваются и выставляют себя напоказ. Та свобода, что в самом деле важна, связана с вниманием, сознательностью, тренировкой и умением действительно проявлять заботу о других людях и отдавать. Снова и снова, в самых мелких непривлекательных ситуациях, бесчисленное количество раз на дню.

Вот это — свобода. Это — быть образованным и понимать, как думать. Альтернатива? Бессознательность, свойство «по умолчанию», «мышиная возня», постоянное грызущее ощущение потери чего-то бесконечного.

Я понимаю, что этот разговор вряд ли уж так весел и беззаботен, и не вдохновляет так, как полагается напутственной речи. Но он о той самой, по моим представлениям, Истине (с большой буквы), только без миленьких риторических нарядов. Вы, конечно, вольны думать об этом по-своему. Я просто прошу вас не отбрасывать это как назидание грозящей пальцем доктора Лоры Шлезингер (американская радиоведущая, писательница, общественный деятель). Все это не имеет отношения к морали, религии, догмам и прочим серьезным вопросам о том, что ждет вас в жизни после смерти.

Эта Истина — о жизни до смерти.

О настоящей ценности настоящего обучения, которое практически не связано со знанием, зато прямо связано с сознанием; с сознанием того, что реально, что существенно, хотя и так успешно спрятано прямо у нас на виду, что мы должны повторять себе снова и снова:

«Это вода».

«Это вода».

Это невообразимо сложно — оставаться сознательным и живым во взрослом мире изо дня в день. Что подтверждает еще одну великую банальность: век живи — век учись. И ваше дальнейшее обучение начинается прямо сейчас.

Я желаю вам больше, чем просто удачи.

Кеньон Колледж (21.05.2005)

• Оригинальный текст выступления
• Аудио выступления